ЗАПИСНЫЕ КНИЖКИ

СЦЕНА НА БАЛКОНЕ (Из заметок Леры Бажиной)

В моем дворе живет Джульетта. На самом деле это дама средних лет, занимающая двухкомнатную квартиру на пятом этаже. Про себя я называю ее Джульеттой, потому что большую часть времени она проводит на балконе. Примерно раз в полчаса моя Джульетта выходит на балкон в махровом халате и громко воспитывает каждого, кто приходит во двор. Наш двор – колодец: в нем акустика не хуже, чем в театре. Поэтому любой из жильцов с необходимостью слышит каждое слово из ее репертуара. Вот дворник тащит мусорные баки. «Почему так шумно?» – орет «Джульетта». – «Веди себя скромнее или убирайся на родину!» Вот кто-то подошел к помойке. «Что вам здесь надо? Сейчас же уходите! Это культурный двор! Здесь живут интеллигентные люди!» – слышится пронзительный крик с балкона. И так с утра до ночи. Я сначала сердилась, теперь смеюсь.

У каждого в России есть сосед алкоголик. У меня их целых два. (За что такая щедрость судьбы – я не постигаю). Первый – это Вова. Обычно в пьяном виде он поет под гитару песни Игоря Талькова. Второй – Михеич. Очень возможно, что его имя – Михаил, но все во дворе зовут его Михеич, и я решила это воспринимать как романтическое прозвище – вроде пушкинского «Сильвио». Вова пьет стабильно – раз в месяц. Михеич тоже пьет стабильно – раз в год. Пьет Михеич примечательно: при любой погоде он выходит во двор в семейных трусах, вооружась бутылкой водки, отхлебывает туманящую жидкость из горлышка и самозабвенно поет: 

Выпьем за Родину, выпьем за Сталина,

Выпьем и снова нальем…  

И вот сегодня, с наступлением темноты, Михеич, пошатываясь, вышел во двор в своем классическом костюме и с реквизитом. При свете фонаря он откупорил бутылку и едва успел затянуть свою фирменную песню, как на балконе показалась «Джульетта» и истошно завопила:

- Сейчас же прекрати! Убирайся! Ты мешаешь людям спать!

Михеич поднял голову и, узрев «Джульетту», парящую над ним на уровне пятого этажа, испытал внезапный лирический подъем. Ему захотелось изъясниться с ней стихами, причем стихами Шекспира.    

- Маруся! – закричал он, расплескивая «Столичную»:

Почему опять в халате?

Он не к лицу тебе – сними его!

Услышав этот сонет, сочиненный в ее честь, «Джульетта» не смягчилась – наоборот:

 - Сию минуту уходи! – кричала она. – Или я милицию вызову!

- Зачем – милицию? – спросил Михеич-Ромео.

- Убирайся вон! – орала «Джульетта». – Ты спать мешаешь людям!

- Это вы мешаете спать – вы вопите как сирена! – крикнул Михеич, и был не так уж сильно не прав. Все это время я стояла у окна и умирала от смеха: спать все равно не получалось – хоть запишу. 

Тем временем «Джульетта» ринулась внутрь квартиры и через две минуты вернулась с дюжиной сырых яиц.

- Я тебе покажу! – неистово кричала она, кидая яйца в голову стоящего под балконом «Ромео». – Покажу, как оскорблять порядочных женщин! Ах ты, алкоголик! 

Уворачиваясь от града яиц, Михеич исполнял причудливый танец в средневековом стиле. Последнее яйцо он поймал и попытался съесть.

- Хулиганка! – крикнул он с наслаждением. – Подумаешь: я сам милицию вызову…  сам вызову… на вас!

Похоже, они оба забыли, что милиции больше не существует. Есть полиция. Но она к ним вряд ли приедет, кто б из них ее не вызвал. Едва ли кто-то к ним приедет. Разве что скорая. 

© Юлия Раввина: Записные книжки